PHILLIP BLAKE [Губернатор, Брайан Хэрриот, Фрэнк Уиттакер] Дата рождения и возраст: 14.12.1961 года, 51 год Семья: Эйприл Блэйк, жена -  1970 - 2009, февраль. Погибла в автокатастрофе за полтора года до апокалипсиса. Пенни Блэйк, дочь - 2000 - 2010, сентябрь. Умерла и обратилась в ходячую в первые месяцы апокалипсиса в лагере для эвакуированных под Атлантой. Лояльность: в прошлом - Вудбери, лагерь у реки Мартинеса. В настоящем - Хиллтоп (?) Род деятельности: До пандемии: консультант по страховым выплатам в компании, занимающейся производством автомобилей. После пандемии: глава Вудбери. Глава Речного лагеря (сменил Мартинеса). Сексуальные предпочтения: гетеросексуален

Дэвид Моррисси (David Morrissey)

БИОГРАФИЯРодился в Ливерпуле, в возрасте двадцати восьми лет после смерти отца и последовавшей за ней через полгода смерти матери переехал по работе в США, обосновался в Атланте, работая в филиале европейского концерна, занимающегося производством автомобилей на территории США. 
Из-за разъездного характера должности долгое время не мог завести достаточно серьезных отношений, женился, когда ему было около сорока, перешел в другой отдел и больше не летал по стране, что отразилось на дальнейшем карьерном росте и привело к стагнации. Впрочем, отказавшись от повышения, Филип не жалел - работа не приносила ему того удовлетворения, которое он получал, находясь дома с семьей. У него были кое-какие деньги, инвестированные в прибыльные предприятия, так что за свое будущее и за будущее дочери Пенни он не волновался - скорее, его вполне устраивала размеренная и спокойная жизнь, устраивала ниша обывателя.
Гибель жены в автокатастрофе многое изменила. Филип не сразу смог смириться с потерей - более того, его медленно убивала болезненная ирония: автокатастрофа произошла из-за неисправности в ходовой части нового автомобиля жены, но расходы на снятие серии с производства оказались чудовищно высоки и руководство компании решило, что дешевле будет выплачивать страховые компенсации пострадавшим и родственникам погибших.
Филип уволился и купил штурмовую винтовку.
В ход он ее так и не пустил: наверняка до сих пор она по прежнему лежит в чехле на дне его гардероба в запертой квартире элитного кондоминиума, в котором Блэйки жили в Атланте.
Он плохо помнит те полтора года: они с Пенни гостили у его брата в Англии, кажется, затем отправились на Восточное побережье в двухмесячный турпоход.
Затем вернулись в Джорджию, почти смирившись с потерей Эйприл - и тут началось странное.
Филип одним из первых внял призывам эвакуироваться. Их не до конца разобранные рюкзаки вновь были укомплектованы и они с Пенни отправились в лагерь для беженцев, наспех организованный военными.
Как оказалось, лучше бы спасались самостоятельно - лагерь пал довольно быстро, хватило нескольких укушенных. Смерти и обращения понеслись по лагерю как степной пожар. В скором времени началась паника. Воспользовавшись ею, Филип с несколькими настроенными выжить во что бы то ни стало людьми захватили пару военных грузовиков, припасы и оружие, убив двух солдат нацгвардии.
Остановились только когда кончилось топливо. Поблизости оказалось небольшое поселение, до которого волна пандемии еще не докатилась. Филип быстро завоевал доверие местных жителей, организовал укрепления, стену и почти до-апокалиптичый образ жизни. Вудбери охотно раскрывало свои ворота для всех желающих, личная паства Филипа только росла.
Немаловажным стало и то, что он лишился дочери - Пенни оказалась укушена, он торжественно увел ее за ворота и вернулся один. Из-за все чаще забредающих к Вудбери ходячих ему сочувствовали практически все жители поселения.
Разумеется, убить дочь Филип не смог. Впечатленный идеей Милтона Мэймета о том, что ходячие и после смерти сохраняют часть своей прежней личности и могут вернуться полностью, Филип держал обратившуюся дочь в лесу, а позже тайно переправил ее в свой дом в Вудбери, собираясь представить чудо возвращения ошеломленным членам общины, когда личность дочери вернется.
Увы, тому помешала Мишонн - и, пожалуй, этого Филип ей никогда не простит. Пусть он и сам за два года начал осознавать, что его надежда вряд ли когда-то исполнится, Мишонн попросту уничтожила ее, и окончательная потеря дочери окончательно свела с ума Филипа.
Тюрьма, в которой осела группа Рика Граймса, ничего не дала бы вудберийцам, но Филипа вело желание отомстить.
Он охотно умер бы возле стен уничтоженной тюрьмы, наслаждаясь сознанием отмщения - но остался жив. Лили Чамблер, только что потерявшая дочь, не хотела потерять еще и Брайана Хэрриота - она едва ли не на себе вытащила Филипа из тюремного двора, постепенно заполняющегося ходячими, использовав эту панику, и выхаживала. как могла, пока Филип все ждал смерти после того, как Мишонн ранила его своей катаной. Ранила - да не убила: нижнее ребро отвело лезвие от жизненноважных органов, Филипп выкарабкался.
Почти два месяца зимы они с Лили провели в заброшенной хибаре какого-то давно сгнившего охотника, отбиваясь от редких ходячих и ни о чем не думая. Почти два месяца - а затем, в какой-то январский денек Филип вышел за водой и больше никогда не вернулся, предпочтя одиночество обществу Лили.
Однако долгое одиночество вредит человеку, существу социальному, и когда Филип набрел на Хиллтоп, его поразила пасторальность открывшейся картины: поместье, будто сошедшее со страниц британского альманаха, приветливые люди, играющие дети.
Филип представился Фрэнком Уиттакером и принял у судьбы еще один предложенный ему шанс.

ОБРАЗ
Внешность: Высокий (6 футов 17 дюймов) мужчина, выглядит на свой возраст. Без избыточного веса, что объясняется скорее умеренным питанием в ситуации апокалипсиса и вынужденными физическими нагрузками, нежели спортивным образом жизни до пандемии, на данный момент в неплохой для своего возраста физической форме. Широкие плечи, двигается размеренно, без суеты. Широкие костистые ладони с выступающими венами.
Каштановые волосы с проседью, серо-зеленые глаза. Крупные черты лица, тонкие губы, мелкие ровные зубы.
Отличительная особенность - отсутствует правый глаз, пустая глазница закрыта черной повязкой.
Несколько шрамов на теле, самый заметный и глубокий - справа, у нижнего ребра, примерно три дюйма длиной.
Плохо заживший выступающий рубец на правом бедре, выше колена, примерно 2 дюйма.
Шрам от ножа на правом предплечье, примерно четыре дюйма, самый неглубокий из шрамов.
Амбидекстер.
Говорит с ярко-выраженным британским произношением.
Спит с береттой под подушкой, хорошо управляется с автоматическим оружием. При необходимости убьет голыми руками.
Обыграет вас в гольф и в шахматы.
Характер: Высокоорганизованный психопат, но это совсем не очевидно и нужно постараться, чтобы узнать эту сторону личности Филипа. На первый, второй и даже десятый взгляд Филип выглядит спокойным, уравновешенным человеком, пребывающим в мире и гармонии с самим собой - отчасти это так и есть, так что обмануться в оценке характера Филипа весьма просто. Обладает умением убеждать, при этом не стесняется в средствах, манипулируя и подменяя правду ложью в своих интересах. Располагает к себе людей - нередко ради этого намеренно говорит то, что люди хотят услышать. Внимательный, проницательный, считает, что редко ошибается в оценке собеседника - разумеется, это не так и ошибается Филип достаточно часто, однако, критическая позиция по отношению к миру на него самого не распространяется и своим ошибкам он всегда находит объективные оправдания.
Несмотря на авторитарность, присутствующую в характере, шовинизмом не страдает: люди все равны между собой и чуть ниже, чем он, вне зависимости от своего пола, расы, ориентации и прочего. Очень требователен к тем, кого приближает к себе - и не прощает ошибок и нанесенных ему обид.
Психопатичная симптоматика выражается в тотальном эгоцентризме и безжалостности: окружающие за редким исключением для него сопоставимы с картонными ящиками, и относится он к ним соответствующе. Довольно упрям и уперт - несмотря на умение в рефлексию, считает, что цель оправдывает средства, но в критической ситуации способен и изменить ранее принятое решение. Чужд понятиям моральности, однако умело манипулирует общечеловеческими нравственными ценностями на публике ради зарабатывания репутации. Любит (и умеет) производить впечатление славного парня.
Не брезглив, разговорчив, обладает обширным словарным запасом, широким кругозором - может поддержать разговор о современном искусстве, различает Мане и Моне, до пандемии увлекался экспериментальным кино и арт-хаусом.

ПРОБНЫЙ ПОСТ

в этом сеттинге

— Эй, Кэрол, не видела Лори? — окликает Пелетье Шейн, обыскав всю эту чертову ферму, кажется, дважды, и разве что под хозяйские кровати в доме не заглянув. Карл торчит на крыше автодома вместе с Андреа — они изображают дежурство, высматривают возвращение Рика, Гленна и Хершела, но к ним Шейн с вопросами не лезет, после последнего разговора с Андреа вообще старается без необходимости с ней не заговаривать: так себе вышло, стоит признать, и он вовсе не гордится случившимся.
Кэрол выпрямляется от очередного таза с мыльной водой — каждый раз, когда он ее видит, думает Шейн, она либо стирает, либо готовит, либо пропалывает грядки под бдительным руководством одной из этих фермерских дочек, как будто постоянной занятостью хочет показать, как полезна группе. Ему все чаще хочется ее одернуть — сказать, что она может перестать сбивать себе пальцы до мозолей, обстирывая всех подряд, что Эд мертв и больше ее никто не заставляет, что она не обязана тащить на себе все эти бытовые заботы, с улыбкой принимая помощь, но никогда не спрашивая о ней, но его кое-что останавливает: быть может, за этой фанатичной деятельностью скрывается попытка отвлечься от мыслей о Софии, и Шейн не суется в чужие проблемы — у него полно своих.
Кэрол простодушно отвечает, что Лори попросила Андреа приглядеть за сыном, а сама отправилась за Риком, и  поглядывает на Шейна с сочувствием — или ему так кажется? Он грязно ругается, отворачиваясь — темнеет, куда понесло эту истеричку?
Не будь она беременна, зло думает Шейн, направляясь к приусу, так и стоящему без дела во дворе фермы, ни за что не поехал бы — но это, разумеется, не так, и даже он это знает. Поехал бы. Пешком бы пошел, если бы потребовалось. Пополз бы.
Дорога тут одна, он не думает, что промахнется, даже в темноте, но к чему Шейн не готов, так это к виду врезавшейся в дерево и перевернувшейся малолитражки старшей из фермерских дочек.
Одинокий ходячий царапает стекло, пытаясь добраться до того, кто внутри. Оглядевшись, нет ли здесь других, Шейн вытаскивает нож — то, что лучше не шуметь, заучил каждый. Вогнав нож в затылок ходячего, Шейн оттаскивает его в сторону, заглядывает в треснувшее окно.
— Детка? Лори, ты как?
Совместными усилиями им удается справиться с перекореженной дверью, Шейн бесцеремонно вытаскивает Лори из перевернутой тачки, поднимает на ноги, ощупывая с ног до головы в поисках повреждений, светит фонариком ей поочередно в оба глаза — она морщится, отталкивает его руки, и Шейна это задевает.
— Какого черта, Лори! — напускается он на нее, наплевав на все, что она ему говорила прежде, наплевав на требование отвалить от нее. — Какого черта ты потащилась одна с фермы?
Зажимающая разбитый лоб Лори смотрит со злостью, снова отталкивает его, дергается уйти, и Шейну приходится схватить ее за руку, удерживая. Она, конечно, тут же срывается - орет на него почем зря, привлекая внимания всех окрестных тварей, пользуясь тем, что ферма, где все друг у друга как на ладони, осталась далеко, и здесь они одни на этой чертовой дороге, так что можно не сдерживаться, и никто из них не сдерживается.
Шейн зажимает ей рот рукой - то, что до сих пор сюда принесло только одного ебучего ходячего, уже чудо, и нехрен созывать всю вечеринку - но Лори это ожидаемо против шерсти.
Она выдирается с такой яростью, что Шейну приходится прижать ее к чертовой тачке, пока она опять не сбежала сломя голову куда глаза глядят, и Лори снова пускает в ход ногти, лягается как бешеная, но между ними опять появляется это — то, от чего у Шейна сносит крышу.

ИГРОК
Связь с вами: 

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Как вы нас нашли: читаю на лиле вашу тему с поиском игроков давно, вот решил откатать
Пожелания к игре: Во-первых, играть скрытую психопатию. Во-вторых, адаптивность к новым условиям. Возможно, сложную социалочку, если моя соигрокиса дойдет или тут кого поймаю - стокгольмские синдромы, манипуляция чужими болевыми. прикладывание подорожника к болевым Губернатора.