Лиза Вилдерсон

LISA WILDERSON
[ Элизабет / Лиз / Крысёныш]
Дата рождения и возраст: 8 августа 1992 года
Семья:
Ричард Вилдерсон - отец [жив]
Кристина Вилдерсон (д.ф. Смайлз) - мать [предположительно, жива]
Фрэнк Вилдерсон - дедушка по отцу [предположительно, мертв]
Сандра Блэкмор-Вилдерсон (д.ф. Блэкмор) - бабушка по отцу [предположительно, мертва]
Ринго Смайлз - дедушка по матери [предположительно, жив]
Санни Смайлз (д.ф. О'Брайан) - бабушка по матери [предположительно, жива]
Майкл Вилдерсон - дядя [предположительно, жив]
Нэнси Локхарт (д.ф. Вилдерсон) - тётя [предположительно, жива]
...и многие другие...
Лояльность: байкеры "Конуры"
Род деятельности: студентка, татуировщица, мелкая хулиганка, а ныне относительно полезный кусок мяса
Сексуальные предпочтения: гетеро, латентная би

Audrey Hepburn

БИОГРАФИЯ
Лиза родилась и выросла при матери, но воспиталась и повзрослела уже с отцом, под опеку которого попала в шестнадцать лет по причине, о которой будет рассказано чуточку позже. До этого воспитывалась мамой и ее родителями, и других воспитателей по факту и не знала. Батя где-то там маячил, но в основном было не до него. В общем, ничем таким детство не запомнилось - детский сад, первые классы, средняя школа, курсы кройки и шитья... нет, вместо них была лёгкая атлетика и танцы, потому что мама ими в юности занималась, но у неё не получилось, а у дочки еще может получится... ну, вы поняли. Потом начался переходный возраст, деточка стала всё больше уходить характером в отца - сикания, брыкания и подростковый негативизм полным ходом. Как так получилось, что внезапно папа стал во главу угла и чуть ли не объектом поклонения, как-то даже неизвестно. Кто-то может вспомнить себя в этом возрасте, кто-то нет - разные люди бывают всё же.
Ах, сладкие шестнадцать! Ещё даже не совершеннолетняя, но блин - в некоторых штатах сверстницы уже права получают и вовсю половой жизнью живут! Чем была хуже Лиза? Да ничем, ну разве что не со вторым, так с первым более-менее сложилось. А какая у неё была первая машина? Нет, это даже не машина была, а мотоцикл, а точнее мопед
Юная Вилдерсон нашла общество байкеров и всего, что с этим связано, очень привлекательным. Молодость, молодость. Готовая было забить на учёбу и вообще, Лиза даже перебралась жить к бате, но тот сказал - продолжай учиться, стань специалистом. Напрашивалось что угодно, лишь бы не юриспруденция - Ричард почему то был категорически против. В итоге так ни к чему и не пришли, но Вилдерсон согласилась на биолога с уклоном в медицинский, а также ходить на курсы татуажистов.
Так и пошло - днём Элизабет ходила на занятия, а с наступлением вечера облачалась во что-нибудь кожаное и шла тусить на пару отцом. Ну такие себе тусовочки были - папаша либо бухал с кентами, либо катался на байке, либо... бухал и катался. Как что серьёзное образовывалось, так девчонку сразу отправляли погулять куда подальше. Лизе же всё равно хотелось приключений, и она уже находила их в самостоятельном порядке. Какие? Ну такие, что с копами даже были проблемы, да, как же без этого, но дальше приводов, пары суток в обезьяннике и штрафов дело не заходило. Короче, ничего конкретного девушка никогда не делала, чисто хулиганила.
Едва только улицы заполонили ходячие, отец буквально взял Элизабет подмышку и утащил с собой в укромное местечко его банды, где они жили потом довольно долго. Прожили бы и дольше, но однажды бате моча в голову ударила, и он решил покататься по стране. Лиза была только за.

ОБРАЗ
Внешность: Лиза невысокого роста и субтильного телосложения. Сисек нет, попы нет, мускулатура не выражена - в этом плане ни в мать, ни тем более в отца не пошла. Выродок. Но у неё очень смазливое личико и выразительные карие глаза от мамы, которые не испортить даже короткой стрижкой и панковатой одёжей

Характер: Характер у Лизы может показаться сложным, многослойным, но на самом деле он просто ещё не до конца сформирован. Она старается казаться взрослее, круче, сильнее, наглее и беспринципнее, чем есть на самом деле. Но если надавить как следует, то на выходе получим обычную слабую девчонку, которой иначе кроме как норовом защищаться больше и нечем. Работает это и в обратную сторону - мягкое и нежное создание, если с ним перегнуть палку, способно выдать такой лютый номер, что искры из глаз, а за ним и второй, и третий. Но чаще всего бывает первое, потому что мало с кем Вилдерсон ведёт себя так же открыто и доверительно, как с отцом. Он для неё кумир, пример для подражания. Но даже ему девушка не говорила об этом никогда - она вообще не склонна изливать душу. Всё своё ношу с собой - запри внутри и пусть оно жрёт изнутри. Чувства, эмоции - многое из этого симулировано вперемешку с истинными чаяниями. Причём настолько сильно и круто, что Элизабет сама забывает, где что, и начинает верить в то, что сама же придумала. Отчаянная фантазёрка, не умеющая пускать свою фантазию в нужное русло и пускающая её куда ни попадя. Но так же как и свои, она умеет хранить чужие секреты и нести ответственность, ведь иначе она бы не была дочерью своего отца.

ПРОБНЫЙ ПОСТ
МНОГАБУКАФ!!11
- Я не крала эту машину! Пустите меня!
- Ага, конечно, как скажешь.
Полицейский втолкнул девушку в камеру предварительного заключения. Не успела та подняться и оправить слетевшую бретельку, как двери с гулким скрежетом захлопнулись, и ключ дважды провернулся в замке.
- Я не виновата! Вы не имеете права!
- Все вы так говорите. – коп играючи покрутил связку ключей на пальце и удалился по своим делам. Когда входная дверь закрылась, отрезав изолятор от шума работающих офисов участка, в помещении осталась только юная преступница и надзиратель по ту сторону решетки. Упитанный коп заполнил собой практически всё пространство письменного стола. Распластавшись в креслице, словно огромный мешок сала, он пялился в телевизор, попутно уминая один за одним ванильные пончики из большой коробки и запивал газировкой. Крошки и сахарная пудра застилали оттопырившееся пузо, но полицейскому не было до этого никакого дела, равно как и до тех, кто томился в заключении.
- Бл*ть. – Лиза выругалась и уселась на скамейку.
Тут до её носа дошёл густой табачный дым. Девушка подняла взгляд с пола и увидела сидящую перед ней дамочку на соседней скамье. Выглядела она как проститутка, ни больше, ни меньше, и наверняка это первое впечатление было стопроцентно правильным. Впрочем, сама Элизабет мало чем отличалась от новой соседки, разве что её макияж был чуточку менее вызывающим, а из морщинистых губ не вылетали клубы отвратительно воняющего дыма дешевых сигарет.
Проститутка долго изучала компаньонку, ровно столько, сколько коптила её раковая палочка, словно прицениваясь, в какую сумму мог оценить эту молодуху её сутенёр.
- Неудачный день? – наконец дребезжащим голосом спросила она и затоптала окурок длинным каблуком туфли.
- Отвали. – Уилдерсон огрызнулась и, гордо сложив руки на груди, отвернулась к стенке.
- Первый раз? Не переживай, это ещё не конец света. Лучше приведи себя в порядок. – дамочка достала сумочку начала рыться в ней, при этом не спуская глаз с соседки.
- Тебе-то какое дело? – Лиза повернулась к женщине и окинула её взгляд, полным отвращения.
- Просто пытаюсь помочь. В нашем деле лучше иметь как можно больше друзей. – дамочка достала косметичку, открыла крышку со встроенным зеркалом и протянула девушке.
- Я не шлюха! Меня арестовали ни за что.
Надзиратель вдруг засмеялся, да так громко, что поперхнулся пончиком. Однако, как оказалось, развеселил его не разговор заключенных, а какой-то кадр из телевизора, так что он даже не оглянулся.
- Ну, у тебя ещё всё впереди. В твои годы я говорила то же самое и точно также строила из себя недотрогу. Но с годами понимаешь, что всё это пустая болтовня.
- Тебе что, потрындеть охота?
- А по-твоему, здесь есть чем ещё заняться? На вот, лучше наведи марафет, а то на словах ты нимфетка, а на морду глянешь, так словно неделю из борделя не вылезала.
Лиза негодующе выхватила из рук проститутки косметичку и посмотрела на своё отражение. Как ни печально, но та оказалась права – размазанная помада и подтеки туши до самого подбородка действительно выглядели ужасно. Весьма кстати рядом вновь выросла рука соседки с парой влажных салфеток, и дело пошло на лад.
- Как тебя зовут, милая?
- Лиза.
- А меня Беатрис, но может звать меня просто Бэтти…
В течение нескольких часов женщины разговаривали на разные темы, и по итогу диалога между ними образовалось некоторое подобие дружеских отношений. Но очень скоро на город опустились сумерки, а вместе с ними и ночь. Поскольку никто из полиции Уилдерсон за всё это время не интересовался, да и некому особо было хлопотать о внесении залога, было принято решение поскорее лечь спать и надеяться, что завтра появятся хорошие новости.

Сон был коротким, виделась всякая чепуха, настолько абсурдная, что по пробуждению Лиз толком ничего не могла вспомнить. Из-за неудобного койкоместа ныли плечи и поясница, а остатки косметики, на смывку которых двух салфеток явно было недостаточно, намертво слепили веки. Кое-как продрав глаза, Уилдерсон села на скамье и на полминуты залипла в стенку, мысленно перевода биоритмы в положение «реальность». Через какое-то время она начала явственно воспринимать окружающую её действительность и анализировать, от чего она, собственно, проснулась. Как-то невзначай в причинно-следственную связь влились выстрелы, и, словно в подтверждение догадки, они повторились где-то в стенах участка. Затем затуманенный взгляд переместился на пол и, к своему удивлению, обнаружил там соседку по камере. Та развалилась на пузе прямо перед дверью камеры, просунула руку за её пределы и кончиками пальцев пыталась подцепить связку ключей. А затем до Элизабет дошло, что связка, оказывается, не просто так на полу валяется, а висит на поясе полицейского, который почему-то решил прилечь перед камерой с разорванным горлом и весь облитый кетчупом.
- Ч-что ты делаешь? – всё ещё не понимая сути происходящего, спросила она у подруги и широко зевнула.
Дамочка не ответила. В эту самые секунды её ноготки коснулись ключей, и оставалось лишь приложить ещё самую малость усилий, чтобы ухватиться за них.
- Это что, кровь? – в сознании наконец-то начала складываться картинка, пусть без объяснений, но довольно уверенная.
- Ы-ых… -лишь простонала в ответ проститутка, ни на секунду не оставляя попыток обеспечить себя средством к освобождению.
И тут вроде бы ей повезло. Тело копа, который до настоящего момента изображал форменный труп, дёрнулось и слегка повернулось. Дамочка, однако, ничуть не испугалась и с ещё большим энтузиазмом принялась тянуться к заветной цели, тем более что связка вроде бы после этого стала чуть ближе. А вот затем произошло нечто неожиданное. Полицейский приподнял голову, повернул её в сторону решетки, а затем резко перекатился на бок и схватил женщину за руку. Произошло это в считанные мгновения, и Бэтти не успела ничего предпринять. Хватка полисмена была очень сильна, совладать с ней дамочке было невозможно, но когда спятивший легавый натурально грызанул её за запястье, она с диким визгом вырвала конечность из пасти гада и рванула назад в клетку. Глаза Элизабет, который к этому моменту начали быстро округляться, не могли не заметить, как в зубах полицейского осталась приличная часть кожи, которые он тут же начал – о ужас – пережевывать!
- Мамочка… - только и вырвалось из груди девушки.
Беатрис тем временем забилась в дальний угол камеры, совершенно не обращая внимания на присутствовавший там грязный унитаз, и, сжав истекающую руку, пялилась на копа и тяжело и прерывисто дышала. А тот в свою очередь времени не терял, неуклюже поднялся с пола и стал рваться сквозь решетку, словно дикий зверь.
- Что происходит?! Что за нахрен?! – Лиза вскочила со скамьи и отпрыгнула от ворот подальше.
Ответить ей было некому. Женщина сидела в своём углу, словно запуганная мышь, и истекала кровью, её веки раскрылись до состояния идеальной окружности, а взгляд упёрся в стену напротив. По ту сторону решетки бесновался легавый, и сложно было сказать, что именно в нём наиболее страшно – буйное безумство, несвойственное людям в форме с избыточным весом при исполнении, или столь сильная жизненная активность при явном повреждении шейных артерий и катастрофической потере крови. Уилдерсон в своё время навидалась немало дерьма, но чтоб такого…
- Бэт! Как ты?! Что за хрень происходит?! – обратилась Лиза к подруге голосом, плавно переходящим в истерический, пока вдруг не поняла, что вряд ли кто-то сейчас будет ей отвечать.
Надо было что-то делать. Но что?! Опять вопрос, достойный «Оскара». Уилдерсон заставила себя внимательнее рассмотреть полицейского. С такой раной он абсолютно точно должен быть трупом, собственно, каким он и был пару минут назад, но сейчас почему-то скакал перед решеткой, словно разъяренный бабуин. Казалось, что ему стоит просто взять и открыть замок ключом, однако, он этого не делал. Безумие? Но с чего бы это вдруг?! И почему средь бела дня в участке стреляют? Или то было на улице?
Лиза поняла, что сейчас ситуация находится в её руках, и, как бы глупо это ни звучало, на её плечи взвалилась огромная ответственность. Вот тебе и вместо доброго утра. Если бы только она знала, насколько всё плохо.
Бэт по-прежнему сидела в своём углу, но уже никуда не смотрела, а, закрыв глаза, медленно делала глубокие вдохи и выдохи. Из её разорванного запястья вытекло слишком много крови, женщине срочно нужна была медицинская помощь.
- Не падай духом, подруга, я что-нибудь придумаю. – сказала Лиз и тут же засомневалась в своих словах, ведь она, пожалуй, не могла сейчас ничего придумать вообще, кроме как сесть обратно на лавочку и ждать, чем всё это закончится. И, наверное, так бы и поступила, если бы не маленькая, но действующая вера в саму себя. Она осторожно подошла к клетке. Охранник, просунув свои бледные конечности со вздувшимися и почерневшими венами, размахивал ими перед носом девушки, а рот отвратительно открывался и закрывался, источая липкую смесь из слюней и спекшейся крови. Где-то там, между зубов, застряли кусочки кожи, а на поясе, вместе с табельным пистолетом, в такт движениям копа трепыхалась связка ключей.
- Так, спокойно, без паники. Ты сможешь, ты сможешь, у-ух! – подбадривала Элизабет сама себя.
Кровавые брызги летели в её сторону и падали на лицо и прочие открытые участки тела, вызывая омерзение. Девушка долго выбирала между оружием и связкой, а затем, решившись, поднырнула к поясу полицейского и резко выкинула руку вперед сквозь прутья решетки. Пальцы тут же уткнулись в кожаный ремень, слегка коснулись ключей, но дальше дело не пошло, и рука, скользнув дальше, к штанине, была тут же резко отдёрнута.
- Ах бл*ть! – Лиза выругалась и отпрыгнула назад.
Кажется, на копа это особо не подействовало. Он дёрнулся вслед за жертвой, но не успел ухватиться, а когда та отошла, вновь продолжил свои бесполезные попытки совладать с железом. Его совершенно не смутила попытка украсть ключи – действительно помутился рассудком.
- Дура, дура! Смотри на них, держи глаза открытыми. – подбадривала себя Уилдерсон.
Нельзя было бесконечно пытаться взять связку вслепую – рано или поздно этот гад сподобится извернуться и оттяпать кусочек. Лиза в очередной раз подошла на максимально близкое расстояние, подавила в себе брезгливость, и, стараясь не жмуриться, вновь рискнула. На этот раз ей повезло, и пальцы сразу же вцепились в металлический обруч. Вырвав его вместе с петелькой на поясе, она отдёрнула руку, но не рассчитала силу и брыкнулась на спину. Полицейский по-прежнему неистовствовал. Лиза с улыбкой посмотрела на ключи в руке словно на некий безумно ценный артефакт. Это был билет на свободу.
- Отлично! Бэтти, я достала ключи! – девушка обернулась к соседке, спеша порадовать новостью.
Но та её совершенно не слышала. Сидя в своём углу, резко побледневшая дамочка уронила голову на грудь и начисто позабыла о том, чтобы сдерживать давление крови. Покусанная рука бессильно сползла на пол и теперь отмокала в чёрной луже собственной крови. В лучшем случае женщина потеряла сознание, в худшем – отбросила коньки.
- Бл*ть, бл*ть, бл*ть! – Элизабет судорожно заперебирала ключи в поисках подходящего, затем вспомнила, что открывать ворота, пока там стоит этот хмырь, глупо.
Нужно было как-то избавиться от помехи. Единственное, что пришло в голову, это мысль об убийстве. Но Уилдерсон не смогла просто так принять её – она никогда не убивала и не собиралась этого делать, а тем более полицейского, да ещё прямо в участке, будучи арестанткой. Вряд ли кто-то будет задумывать об истинном положении дел, когда сюда нагрянут представители закона. Но, с другой стороны, можно было представить всё как самозащиту. Охранник самолично отпер камеру, зашел внутрь и начал домогаться Беатрис. Она начала сопротивляться, он укусил её за руку, а затем переключился на Лиз, а та в свою очередь пришибла недоноска в состоянии аффекта.
За эту идею Уилдерсон зацепилась основательно, потому что никакой другой у неё не было, а сидеть сложа руки не хотелось. Вот только тут же вставал новый вопрос – где взять оружие? Девушка не была фокусницей, чтобы просто так взять и выхватить пистолет из кобуры легавого, тот непременно бы её схватил, а хватка у этого борова, как показала практика, весьма сильна. Облегчало задачу то, что тот находился в абсолютно неадекватном состоянии и только и делал, что отирал двери камеры. Можно было взять нож или что-нибудь острое и всадить ему в глаз. Вот только у Лизы её «выкидушку» забрали при аресте, да и Бэтти вряд ли располагала чем-то подобным. Девушка рванулась к сумочке и тут же опорожнила её, вывалив содержимое на пол. Расчески, косметичка, платок, презервативы…боже, резиновый член…щеточка для ресниц, запасные чулки, украшения. Проклятье, ничего стоящего! Лиз оглянулась в надежде, что, возможно, получится отломать что-нибудь, но тщетно – всё было прикручено и приварено так, что и с гаечным ключом тщетно было бы пытаться. За секунду до того, как девушкой овладело отчаяние, она обратила внимание на ноги бледной леди – туфли на шпильках, длинных и тонких.
Преодолевая странное чувство, сродни жалости и брезгливости одновременно, девушка стащила обувку с безропотного тела, и затем, вооружившись одной туфелькой, в очередной раз приблизилась к решетке. Кажется, коп несколько поубавил пыл, но рисковать и проверять, так ли оно на самом деле, не хотелось. Собравшись с духом и подгадав момент, Уилдерсон, издав оглушительный крик, с размаху засандалила полицейскому шпилькой между прутьев прямо по темечку, словно индеец томагавком. Удар получился недостаточно сильным, чтобы урезонить безумца, хотя любой другой уже осел бы на землю и схватился за причинное место руками, а то и вовсе бы убежал с диким ором. Но, хотя охранника и несколько ошеломила эта попытка нападения, он всё ещё стоял на ногах и был преисполнен решимости добраться до мерзавки. Однако, Лиза, воодушевленная первым удачным попаданием, не стала останавливаться на достигнутом и нанесла ещё несколько ударов. Длинный каблук раз за разом впивался в бедную черепушку, и где-то разе на пятом это начало приносить свои плоды – легавый как-то сник, растерял всё желание бороться и вскоре начал медленно сползать. И только когда тот окончательно опустился на колени и прекратил трепыхаться, Лиза остановилась. В последний раз она шарахнула притихшее тело, да с такой силой, что каблук впился в изуродованный череп на всю длину и назад вытаскиваться отказался.
- Ха! Получил, пид**ас! – победно воскликнула Уилдерсон, а затем вдруг осеклась.
Она только что убила человека. Безумного, ослепленного какой-то неземной яростью, одуревшего и рассвирепевшего до полной невменяемости, но человека. При виде убитого полисмена планы насчёт оправданий и самозащите как-то померкли перед осознанием факта содеянного.
- Боже, что я натворила… -
Лиза попятилась назад и чуть было не споткнулась о тело соседки. Та, похоже, действительно склеила ласты, поскольку от толчка просто взяла и завалилась набок лицом прямо в натекшую лужу, что уже начала впитываться в бетонный пол.
- Так, спокойно, девочка, ты сможешь. Тебе всё равно пиз**ц, так что давай выложимся на полную…
Внезапно девушка ощутила чью-то руку на своём запястье, возникшую и схватившую так резко, что та вскрикнула и как следует лягнула пяткой в область предполагаемого противника. В какой-то момент ей показалось, что это была рука легавого, но тот всё так же висел на решетке с туфелькой в голове и больше оживать не собирался. Элизабет посмотрела вниз и поняла, что схватить её пыталась Бэтти. Женщина сильно преобразилась с того момента, как её укусили – кожа приобрела мертвенно бледный цвет и покрылась чернеющей сеточкой вен, глаза налились кровью, а зрачок помутнел. Словом, сейчас она выглядела точно так же, как сумасшедший коп, и, кажется, вот-вот собиралась перенять у него и манеру поведения. К несчастью, Лиз об этом подумала не сразу. Беатрис вновь ухватилась за лодыжку девушки и начала подтягиваться, пока та снова не вырвала ногу и не отошла на пару шагов.
- Бэт! Что ты делаешь?! Ты…в порядке?
Дамочка начала подниматься. С её перепачканной руки склизкими сгустками отваливалась прилипшая кровь, а глаза, как у упыря из ужастиков, неотрывно смотрели на Уилдерсон.
- Не в порядке…
В следующую секунду Бэтти, а точнее, то, во что она превратилась, вяло, но бросилась на Элизабет.
- Отстань от меня, шлюха! – вскричала та и отпихнула женщину ногой. Благо, вместо туфель с каблуками на ней были фасонистые кожаные сапоги, так что застревать было нечему, и удар вышел неплохой. Тело арестантки врезалось в стену и осело, но затем вновь начало медленно подниматься, копя силы для нового броска.
Лиза тем временем занялась открытием дверей. Судорожно перебирая ключи, она встала у ворот и начала поочередно вставлять в замок наиболее подходящие. То и дело косясь на готовящуюся мразь, ещё недавно бывшую её мирной знакомой, она постоянно сбивалась и не могла сразу попасть в скважину.
- Ну же, давай! Открывайся же!
Элизабет вставила очередной ключ, но повернуть его не успела. Она лишь на секунду отвернулась от женщины, но этого хватило, чтобы та предприняла новую попытку нападения, более быструю и сильную, чем в прошлый раз. За малым мёртвая шлюха не прижала Лиз к решетке – та всё таки вовремя обернулась и прыгнула в сторону, оставив неопробованный ключ в замке. Женщина врезалась в решетку и стукнулась головой о прутья, да так, что осталась вмятина, из которой тут же полилась густая чёрная кровь. Вот только этого было мало, прямо как тому копу. Лиза перепрыгнула скамейку и оказалась в противоположном конце камеры, возле унитаза. Надо было срочно что-то предпринимать, как-то защититься от этой сумасшедшей, а потом добраться до ворот и отпереть этот чёртов замок. Счёт пошёл на секунды, пока проститутка отходила от удара и разворачивалась. Уилдерсон схватила валявшуюся на полу сумочку, быстро прикинула в руке её увесистость и перехватилась за край пряжки. Как только остервеневшая женщина вновь бросилась на неё с новыми силами, девушка со всей силы размахнулась и ударила сумкой по её лицу. Удар вышел не то что бы сильный, но удачно сочетавшийся с инерцией атакующей твари, чем, собственно, и сбил её с заданной траектории в сторону. Злая баба отлетела на скамейку, перевернулась и упала в закуток между полатями и туалетом. А за то время, пока та оправлялась и принимала устойчивое положение, Элизабет успела подскочить к решетке и попробовать провернуть ключ. Бинго! Замок щелкнул, но створка не поддалась. Второй поворот решил проблему, и когда двери отворились, Лиза опрометью выбежала наружу. Вот только чумная женщина уже разобралась со своими проблемами и в третий раз бросилась на девушку. К счастью, в этот раз ей не повезло – Лиз шустро задвинула за собой ворота, так что мерзавка опять повстречалась головой с железками. Плохо только, что, как и в первый раз, на неё это особо не повлияло. Она начала биться в дверь, простирая руки к жертве, точно также, как это делал полицейский, ныне окончательно покойный. Под её ударами тяжелая железная дверь потихоньку, но открывалась обратно. Видимо, на проститутку тоже навалился столп кретинизма, из-за чего та даже не попыталась отворить ворота как нормальный человек. И можно было бы быстренько нырнуть к замку и запереть его, но в этот раз девушка окончательно струхнула. Слишком многое произошло за столь короткое время, слишком сильный стресс она испытала, пытаясь разобраться во всём этом дерьме, внезапно свалившемся на голову, что никаких сил у неё уже просто не оставалось. Однако, где-то в глубине сознания всё ещё ворошился отчаянный червячок, который и подстегнул её предпринять хоть что-нибудь, лишь бы не даваться в руки этой гадине. Ничего нового она придумать не смогла, оставалось только то, что было – пистолет в кобуре легавого. Элизабет приникла к телу, забыв о всяком страхе перед мертвецами, который с недавнего времени взяли моду оживать и кидаться на живых людей, дрожащими руками открепила защелку и вытащила оружие. Скромный опыт стрельбы и многократно виденные в фильмах сцены подсказали ей, что нужно снять предохранитель и передернуть затвор. С трудом пересиливая ужас, она осуществила все эти манипуляции и отбежала в другой конец коридора.
Под неистовыми толчками ворота камеры наконец отъехали. Страшное создание, похожее на человека, вышло наружу, шлепая босыми окровавленными ногами по цементному полу. Оно развернулось к девушке, ссутулилось и захрипело, после чего двинулось в её сторону.
- Бэтти! Бэтти, прекрати! Бэт, я буду стрелять! – взмолилась девушка, стараясь прицелиться в женщину трясущимся пистолетом.
Но та её не слушала. Словно ощущая беспомощность жертвы и предвкушая скорый праздник смерти, новая Бэтти ковыляла к девушке.
- Сука, я тебя грохну, бл*дь!
Неизвестно откуда взявшаяся уверенность и злоба в мгновение ока уняли дрожь. Руки замерли, вытянулись прямо и плавно навели оружие на чудовище. Раздалось несколько выстрелов. Две пули попали в грудную клетку, одна прошила плечо, а последняя угодила прямиком в левый глаз. Похоже, именно она и стала решающей и единственно верной, ибо только после этого тварь вдруг дернулась, слегка выпрямилась, а затем рухнула мордой вниз и больше не шевелилась.
Лиза с потупившимся взором медленно отошла к стенке, прижалась спиной и медленно сползла на пол. На глаза навернулись слёзы от осознания того, что только что произошло. В народе это называют дерьмом особой тяжести. Уилдерсон к такому была не готова. Она заплакала навзрыд, закрыв лицо руками, не выпуская оружия. Вчера в это же время она стояла на автобусной остановке, курила и разговаривала с подругой по телефону. Сегодня она сбежала из камеры, украла оружие у полицейского и застрелила двух человек. То, что оба они сами пытались убить её, как-то ушло на второй план. В голове всё переворачивалось, хотелось забыться и не видеть ничего этого, не думать ни о чём. Хотелось самой умереть…
Тем временем в остальных частях участка наступила тишина. С улицы раздавались какие-то невнятные звуки, где-то совсем далеко, возможно, в паре кварталов отсюда, что-то ухало. Там творилось безобразие ещё хуже того, что только что произошло здесь. И Элизабет Уилдерсон, что минуту назад перешагнула через себя в прямом и переносном смыслах, предстояло взять на свои слабые плечи очередной груз, ещё более тяжелый и мучительный.